В 1966 году бывшие командиры Тащияна Герои Советского Союза генералы Любимов и Денисов снова возбуждают ходатайство о присвоении Тащияну звания Героя - посмертно. Это представление поддерживает Совет ветеранов Армянской ССР, но опять приходит отказ. Вот текст этого отказа: "Мясниковскому районному военному комиссару. Сообщаю, что по постановлению ЦК КПСС в настоящее время рассматривается вопрос о награждении только бывших военнослужащих, получивших в период Великой Отечественной войны ранения и не отмеченных ни одной правительственной наградой. Поэтому удовлетворить вашу просьбу о представлении тов. Тащиева к присвоению звания Героя Советского Союза  ( посмертно )  не представляется возможным".

Не смирившись с таким несправедливым постановлением ЦК КПСС, Мясниковский райсовет ветеранов в начале 1991 года через обком партии снова подняли вопрос о присвоении С. А. Тащиеву звания Героя, но вскоре последовали события августа 1991 года, и наш запрос где-то затерялся.

В июне 1993 года райсовет ветеранов через Мясниковский райвоенкомат снова возбудил ходатайство о присвоении С. А. Тащияну звания Героя. 6 сентября 1993 года получили ответ заместителя начальника Главного управления подготовки и распределения кадров МО РФ В. Подустова о том, что "...Лётчиком не выполнена норма сбитых самолётов противника". Пришлось неоднократно обращаться в различные архивы, в конце концов, в 1994 году мы получили уточнённый ответ Центрального архива ВМФ о том, что лётчиком С. А. Тащияном сбито 7 бомбардировщиков и 4 истребителя врага. Со всеми этими документами и многочисленными статьями о подвигах летчика Тащияна, опубликованными в разное время в газетах "Комсомольская правда", "Красная Звезда", "Коммунист Армении" мы обратились к Президенту России Б. Н. Ельцину, после чего лёд тронулся с места...

Молодой воин был неоднократно ранен, приходилось сажать самолёт в море. Однажды был вынужден остаться в горящей машине, так как высота не позволяла покинуть ее на парашюте, в результате чего получил тяжелейшие ожоги лица, рук и ног. Казалось бы, о возврате на лётную работу не могло быть и речи, но многочисленные раны только закалили стойкость, волю лётчика. Не завершив курса лечения, Сурен покинул госпиталь и добрался до своей части. И врачи, и однополчане удивлялись его выносливости, приговаривая: "Тащиян и в огне не горит, и в воде не тонет".

1942 и 1943 годы были временем совершенствования его лётного мастерства. Не было человека на Черноморском флоте, кто бы ни знал или не слышал о Тащияне. Сурена заслуженно называли асом. В истребительной авиации его чёткие действия в воздухе, сравнимые с тончайшей ювелирной работой, быстрота реакции служили надёжным щитом для ведущих.

О высочайшем мастерстве лётчика свидетельствует один эпизод фронтовой жизни. Было это летом 1943 года. Мы базировались на аэродроме в Геленджике. По тревоге нам приходилось вылетать, как правило, к линии фронта. И вот очередной вылет, сигнальная ракета ещё не успела изогнуть свою траекторию к земле, а эскадрилья уже поднялась в воздух. У Тащияна произошла задержка с запуском двигателя  ( молодой механик неправильно подключил электропитание ). В этот раз наши самолёты направили в сторону Туапсе, а не к линии фронта. Сурен вылетел с опозданием и, догоняя остальных, по привычке направился к линии фронта. Командами с земли повернуть его в нужном направлении не удалось - не сработала рация. Подлетая к Малой Земле, он издалека заметил самолёты и, приняв их за своих, приблизился к ним. А это оказалась вражеская эскадрилья. Уклоняться от боя с 12 Ме-109G было поздно. Да и не в характере Сурена отступать.

Немецкие пилоты тоже обнаружили самолёт Тащияна и начали его окружать. Имея огромное численное превосходство, враги предвкушали лёгкую победу. Но они ошибались. Завязался ожесточённый неравный бой. Огненные трассы и дым, казалось, окутали советский истребитель, а снаряды в любую секунду могли разорвать его на части, но он искусно маневрировал и сам бросался в атаку. Сурен уже получил ранение в лицо, кровь заливала глаза, но из боя не вышел. Фашисты неистовствовали в бессильной злобе из-за того, что не могут одолеть лётчика. Пилот одного из "Мессеров" предпринял лобовую атаку, но меткая очередь Сурена отправила вражеский самолёт на дно Цемесской бухты. Ме-109 бросились сопровождать и прикрывать сбитую машину, которая оставляла за собой густой шлейф чёрного дыма. Советский лётчик воспользовался этим моментом и оторвался от противника.

Он благополучно добрался и приземлился на нашем аэродроме, где ему сразу же была оказана медицинская помощь. Лечь в санчасть Сурен наотрез отказался. А на его самолёте не осталось "живого" места, так он был повреждён огнём противника. Наши технические "хирурги" взялись за ремонт машины.

Через некоторое время после посадки Тащияна два советских аэродрома были заблокированы противником с воздуха. Оказывается, наш Сурен сбил известного командира германских ВВС Крыма, и немцы организовали его поиски. Но после сокрушительной атаки Тащияна искать было нечего и некого. В этом враги убедились ещё раз.

Однополчане искренне восхищались бесстрашным лётчиком. Смелость, решительность, мужество в нём сочетались со скромностью, добродушием. Он никогда не кичился своими боевыми победами, обладал весёлым неунывающим нравом, любил жизнь и людей.

Осенью 1943 года в неравном бою над Керченским проливом Сурен Тащиян одержал свою последнюю, 11-ю победу. Но на этот раз не уберегла его судьба от смерти, заслоняя собой своего лучшего друга ведущего Дмитрия Старикова, и спасая ему жизнь, сам он погиб.

О герое из армянского села Чалтырь писали многие газеты, в том числе и фронтовые. Хотелось бы, чтобы бывшие командиры и сослуживцы выступили в печати с воспоминаниями об этом замечательном человеке, бесстрашном воине. К примеру, Герои Советского Союза генералы Любимов, Литвенчук и другие.

За доблесть и героизм, проявленные в боях с фашистскими захватчиками, командование представило Сурена Тащияна к присвоению звания Героя Советского Союза. Но после его гибели всё как-то затихло, и боевая слава незаслуженно померкла. Восстановить её - дело чести и справедливости.