Лошаков Николай Кузьмич

В 1977 году в Воркуте мне посчастливилось встретиться с бывшим военным лётчиком Н. К. Лошаковым. Он в то время работал председателем Воркутинского территориального Совета ВОИР. Тогда же впервые узнал, что Николай Кузьмич прошёл круги ада фашистской неволи  ( 76 суток )  и первым в истории войны бежал из плена на вражеском самолёте. Было ему тогда 19 лет.

...27 Мая 1943 года. Бой только что затих. Возбуждённые победой - удалось разогнать большую группу вражеских самолётов на подступах к Ленинграду - возвращались пилоты на аэродром. Отдых был недолгим: едва хватило времени заправиться и пополнить боекомплект, как снова взлетели в воздух. На этот раз предстояло перехватить и уничтожить корректировщика врага. Младший лейтенант Николай Лошаков совершил тогда свой 121-й боевой вылет, имея на счету 2 сбитых немецких самолёта индивидуально и 1 - в групповых боях.

Благополучно миновали завесу заградительного огня, нашли цель. И вдруг у его самолёта забарахлил мотор. Заметив это, немецкий пилот сделал разворот в его сторону и дал длинную очередь. С пробитыми плоскостями, со шлейфом дыма за бортом, потянулся наш истребитель на базу.

Зенитчики у станции Мга, прикрывавшие самолёт от погони, облегчённо вздохнули: "Теперь, кажется, сядет на нашей стороне". Но радость оказалась преждевременной. Неожиданно самолёт вспыхнул, как свеча, и начал падать. С земли увидели, что из кабины вывалился пилот и вскоре над ним раскрылся парашют. Но и на этот раз радость была преждевременной. На большой высоте встречный ветер начал относить парашют к немецким окопам. Тело лётчика безжизненно повисло на стропах. Позже выяснилось, что осколком вражеского снаряда он был тяжело ранен.

Так, в бессознательном состоянии, и попал Николай в плен. По донесениям бойцов, видевших происходящее а воздухе, была составлена похоронная матери, а в воинских документах появилась запись: "Исключён из списков, как погибший в бою 27 Мая 1943 года".

...Очнулся Лошаков в лагере для военнопленных № 140. За колючей проволокой у станции Сиверская находились сотни раненых бойцов, попавших в лапы к врагам. Почти каждый из них был взят в бессознательном или полусознательном состоянии. Но большинство ребят отличали сила духа и мужество. Таким оказался и Лошаков. Первым, кого он увидел, был склонившийся над ним человек в белом халате.

- Не бойся, - сказал ему врач, - мы русские, такие же, как и ты.

- Что он хочет ? - вдруг послышалось за спиной врача.

Спрашивал человек в эсэсовской форме. "Неужели западня ?" - пронеслось в голове. А сам ответил. "Пить". Воды ему дали и начали допрос. "Где ноходится аэродром ?   Какие самолёты стоят там ?   Сколько ?   Фамилии командиров ?"

Николай молчал. Его избивали, и кровь на бинтах, на лубках, наложенных на руку, не успевала засыхать. Потом вдруг допросы прекратились и Николай стал понемногу приходить в себя.

Набравшись сил, он решил не мешкать. Короткими Июньскими ночами ему удалось переговорить с несколькими военнопленными, которые, как и он, решили бежать. Его единомышленниками стали Геннадий Кузнецов и Михаил Казанов, тоже лётчики. Но побег не удался. Нашёлся предатель, который выдал их планы немцам. Лошаков и его друзья попали в так называемый дом пыток. Но и там не смогли сломить волю патриота. Военнопленных фашисты решили разбросать по лагерям. Геннадия Кузнецова отправили в Освенцим, а затем в Майданек. Забегая вперед, скажу, что позже, когда у Лошакова появился сын, он назвал его именем друга. И ещё: встретились они через много лет после воины, на Волге, где проживал Г. Кузнецов. Судьба же Михаила Казанова неизвестна до сих пор.

Лошакова перевели в другой лагерь. Начались новые допросы и пытки, но верность Родине придавала сил. Видя бесполезность попыток выведать у лётчика какие - либо сведения, Лошакову "подбросили" "даму из Питера", которая стала склонять его к службе на немцев. Было это в Риге, куда Николая перевели к тому времени.

Надо сказать, что Лошаков никогда не терял веры в то, что рядом есть люди, которые, как и он, готовы пожертвовать даже жизнью ради свободы. Таким в Риге оказался Майор Евгений Михайлович Банщиков. Однажды Николай поделился с ним разговором, навязанным ему "дамой".

- Я знаю, - сказал тот, - что немцы замыслили создать эскадрилью из числа предателей. Надо сорвать им планы !

Конвоир, услышав фразу Банщикова, ударил его сзади прикладом и больше его Николай никогда не видел. Майора угнали в Германию, и следы его потерялись. Но слова Банщикова крепко засели в памяти Лошакова.

Через несколько дней Николая переводят в лагерь у озера Горохового, около города Остров. 6000 военнопленных, скученных во временных бараках, использовались немцами для сооружения шоссейной дороги вокруг аэродрома. Опыт лагерной жизни уже научил Николая пристально присматриваться к тем, кто окружал его в фашистской неволе. Нет, он не только остерегался предателей - он скорее искал тех, с кем можно совершить побег. В те немногие минуты отдыха, которые выпадали на обед, исхудалый, с незаживающей раной на ноге, с лубком на руке, всматривался жадно в ту сторону аэродрома, откуда взлетали немецкие самолёты. Однажды он и сам не заметил, как возле него оказался человек в немецком комбинезоне.

- Что, любуешься ?   Или тянет туда ? - заговорил тот первым.

- А кому в конце концов не хочется ? - осторожно переспросил Николай. - А тебе, собственно, разве не хочется ?

- Да куда уж мне без лётчика... - то ли раздумывая вслух, то ли желая вызвать Николая дальше на откровенность, проговорил тот.

Николай промолчал, но с тех пор надежда на возвращение вспыхнула с новой силой. Он узнал, что зовут парня Иван Денисюк, на аэродроме он и его товарищи поневоле занимаются заправкой военно - транспортных самолётов.

Время стало лететь быстро: Иван и Николай, поняв, что их теперь связывает одна мысль и, наверное, одна судьба, скреплённая риском, стали лихорадочно строить планы побега. Прежде всего выяснили чёткое расписание смены караулов. Затем Денисюк, имевший доступ к самолётам, но не имевший никакого представления, как они взлетают, стал учиться элементарной пилотской азбуке. Он запоминал расположение приборов в немецких машинах и рассказывал Николаю.

И вот, казалось, долгожданный день наступил: Гитлер объявил траур по танковым армиям, уничтоженным на Курской дуге. Полёты были отменены. Друзья решили бежать во время обеденного перерыва. Николаю удалось после переклички незаметно от патруля заползти в кусты, окружавшие аэродром, на поле которого возился Иван. Улучив момент, они заскочили в ангар. Николай уже было перекинул ногу в кабину, как вдруг Иван. стоявший у двери, подал сигнал опасности. С бьющимся сердцем Николай упал на пол ангара и змеёй пополз к выходу. А случилось следующее: главный инженер аэродрома решил лично проверить готовность самолётов.

Попытка сорвалась. К счастью, без последствий.

Прошло ещё несколько дней. Наступило 11 Августа 1943 года. Пленные узнали, что вскоре их могут перебросить в глубь немецкого тыла. Иван и Николай решают: "Сегодня или никогда !". Побег запланировали на вечер.

С особым усердием в тот день Денисюк заправлял самолёты. Немецкую форму, предназначенную Николаю, он раздобыл в прачечной аэродрома и спрятал в кустах.

Вот подрулил к заправке один самолёт, другой... Из караульного помещения уже вываливались солдаты с овчарками: предстояла смена патрулей, охранявших аэродром. Николай лихорадочно оделся и, стараясь не хромать   ( рана всё ещё не зажила ), решительно направился к самолёту, у которого уже хлопотал Иван. Он шёл, ожидая окрика, пули в спину, но всё было тихо.

Очутившись в кабине, впился глазами в приборную доску. А Иван уже выбивал колодки из - под шасси.

- Залезай ! - крикнул Лошаков и запустил - мотор.

Самолёт вздрогнул и побежал по лётному полю. Николай включил форсированный режим и взлетел...

У линии фронта немецкие зенитчики, уже оповещённые о случившемся, открыли ураганный огонь по самолёту. В 9 местах появились пробоины, а сзади уже виднелся посланный вдогонку истребитель. И тогда на наших батареях, словно угадав необычность ситуации, пропустив первый самолёт, открыли огонь по второму. Немец отстал.

Но до Тихвина, куда держал курс Лошаков, не дотянули. Пролетев более 400 километров бреющим полётом, самолёт закружил у деревни Бритино Новгородской области. Николай то включал, то выключал фары, но всюду внизу виднелись остроконечные верхушки леса. Наконец Лошаков увидел небольшое поле и только со второго захода посадил самолёт. Пробежав полсотни метров по овсяному полю, он уткнулся правой ногой шасси в старый окоп, сломав винт.

Подростки Миша Веселов, Яша Сидоров и Ваня Кудрявцев, бывшие в ночном, увидели, как из самолёта вышли двое пилотов в немецкой форме, обнялись и начали плясать: один на двух ногах, другой... на одной.

В фашистском плену Николай Лошаков пробыл 76 дней, никогда не оставляя мысли о побеге. Но вместо того, чтобы высоко отметить верность присяге, его сослали на одну из шахт в Воркуту. Реабилитировали отважного лётчика лишь после выступления "Правды" спустя много лет после войны. Он стал почётным шахтёром, награждён знаками "Шахтерская слава" II и III степеней, позже выдвинут председателем Воркутинского территориального Совета ВОИР.

Из приказа № З6 от 30 Марта 1961 года Главнокомандующего Военно - Воздушными Силами Главного маршала авиации Вершинина: "...за стойкость и мужество, проявленные при нахождении в плену и побег из плена на вражеском самолёте, бывшему лётчику 14-го Гвардейского истребительного авиационного полка ныне Лейтенанту запаса Лошакову Николаю Кузьмичу объявить благодарность и наградить ценным подарком - охотничьим ружьём ИЖ-54".

Ныне Николай Кузьмич Лошаков живёт в Краснодаре, занимается военно - патриотическим воспитанием молодёжи и школьников. Он оказал значительную помощь в сборе материалов - о первооткрывателях воздушных трасс Коми республики 1920 - 1940-х годов для народного музея авиации Севера.

И ещё вот о чём я думаю сейчас. Нас приучили к "официальным" героям. Известно, что Матросов был не первым из закрывших собой вражескую амбразуру. Но главная слава досталась ему. Также и Девятаев. Не хочу нисколько принизить подвига этих героев. Но народ должен знать истинную правду. Впрочем, другой и не бывает.