Пал Палыч Крюков, один из старейших лётчиков 16-го Гвардейского ИАП, пользовался большим авторитетом. Он начинал свою лётную карьеру ещё тогда, когда пилоты летали на зыбких и строгих самолётах первых советских конструкций, служил 7 лет на Дальнем Востоке, воевал на Халхин - Голе. Рассказы его все слушали с огромным вниманием. Начинал Пал Палыч обычно издалека - с 1931 года, когда он учился в лётной школе города Энгельса на Волге летать на древней машине Р-1, ужасно любившей весьма некстати сваливаться в штопор. Сейчас её можно увидеть только на картинках.

Когда Крюков стал истребителем, он летал уже на И-3 с мотором водяного охлаждения; эту старинную машину тоже никто из молодых истребителей никогда не видал. Потом Пал Палыч был назначен в 51-ю истребительную эскадрилью в Сибирь. Там он уже летал на более или менее современной машине И-5. Правда, и это был самолёт с коварным норовом - любил сваливаться в плоский штопор, и однажды Крюков чуть было не угодил на нём в озеро.

Когда японские войска в районе озера Буир - Нор вдруг углубились на 45 километров на монгольскую территорию, отряд из 20 истребителей, в который включили и Павла Крюкова, был переброшен туда на помощь монгольским друзьям. Истребители прикрыли этот участок и помогли остановить захватчиков. В ожидании дальнейшего развития событий там пришлось временно и поселиться. Жили в юртах и землянках, было несладко, но что поделаешь - служба...

Японские милитаристы, как и следовало ожидать, не успокоились. В 1939 году они предприняли уже мощное военное вторжение в районе реки Халхин - Гол, и там закипела ожесточённейшая битва. Советский Союз бросил в помощь Монголии танковые и авиационные части, и разгорелась самая настоящая война.

Павел Крюков и его друзья уже пересели на более современные для той поры истребители И-15бис, и их эскадрилья была развернута в авиационный полк. Но и японцы ввели в действие отличные авиационные части. Их И-97 по скорости даже превосходил И-15бис. Начались жестокие воздушные бои.

Вспоминая о том, что происходило с ним в Монголии, Пал Палыч был совершенно искренен, когда говорил, что в первом бою он ничего не увидел и ничего не понял. Заметил только, что чей-то самолёт горит, подумал: "Чёрт возьми, так и сбить могут", - начал крутиться, метаться, гоняясь за японскими хвостами, стрелял с дальних дистанций, хотя отлично знал, что надо подходить ближе, и сел совершенно расстроенный, думая, что никогда ему не стать настоящим истребителем.

На земле более опытные лётчики рассказали: был острый бой, одного японца сбили, у нас потерь нет, Крюков серьёзных ошибок не допустил, но надо учесть то-то и то-то...

Во втором бою всё казалось яснее и понятнее. Атаковали японские И-97, лёгкие и верткие. Вели их, видимо, опытные лихие лётчики; дрались японцы с шиком, перевёртывая машину вверх колёсами, атаковали в лоб и вели огонь, вися вниз головой. Подловив одного такого лихача, Крюков дал по нему из 4-х своих пулемётов, и тот сгорел. За Крюковым увязался второй. Он от него увернулся. Стал действовать увереннее, смелее, напористее...

Потом Крюков сбил ещё один японский самолёт. Ожесточение военных сражений нарастало. В иных боях с каждой стороны участвовало до сотни истребителей. В одной из таких схваток Пал Палыч погнался за японцем, как вдруг увидел, как рядом с ним клюют его товарища. Бросил свою поживу, пришёл на выручку другу, зажёг японскую машину - это была 3-я победа Крюкова на Халхин - Голе. Но тут же почувствовал удар, и пламя хлынуло в лицо...

Как на беду, Крюков в нарушение правил летал в этот день без кожаного реглана и даже без обмундирования - было очень жарко, и он надел только матерчатый комбинезон на голое тело. Теперь пламя жгло руки, грудь, затронуло волосы... В голове мелькнуло: "Ну, Пал Палыч, слезай, приехали..."   Всё же кое-как отстегнул лямки, последним усилием толкнул ногой ручку управления вперёд и вылетел, как головешка, из летящего костра.

Комбинезон ещё тлел. Никак не удавалось нащупать кольцо парашюта. А земля приближалась... Рванул шланг парашютной тяги - пришит крепко. Опять начал нащупывать кольцо... И когда земля была уже близко, нашёл его наконец и изо всех сил рванул. В глазах потемнело от динамического удара. Приземлился почти в беспамятстве. Пришёл в себя, огляделся - японцев нет. Рядом река. Понял: Халхин - Гол... На руках волдыри от ожогов. Тихо. Напился из реки, перевёл дух. Куда идти ?   На запад... Брёл час. Боялся остановиться: сядешь на песок - уже не встанешь... Солнце пекло нестерпимо. Когда силы уже совсем кончались, наткнулся на советский патруль...

Потом госпиталь. Двухмесячный отпуск, поездка в Москву, получение ордена Красного Знамени в Кремле; орден вручил и руку жал сам Михаил Иванович Калинин, - про это даже в "Правде" и "Красной звезде" было напечатано, красивая такая фотография.

К началу Великой Отечественной войны П. П. Крюков был уже Капитаном, заместителем командира эскадрильи 55-го истребительного авиационного полка.

Лётчик - самоучка, формально окончивший Энгельсское военное авиационное училище лишь в 1943 году, он был одним из тех немногих в полку благородных и сильных людей, кто способствовал расцвету могучего таланта прославленного воздушного аса Александра Ивановича Покрышкина.

Строгий и требовательный к людям, Покрышкин исключительно высоко ценил Крюкова. В своей книге "Небо войны" он писал:

"Павел Крюков... Коренастый, невысокого роста и немного медлительный, он с первых дней войны стал для меня образцом для подражания. Я уважал его не только за боевые заслуги, мне нравился его спокойный характер и рассудительность, умение делать правильные выводы и особенно душевная чуткость... Но, как и любой человек, Крюков имел свои недостатки. К сожалению, в ходе боя он иногда терял контроль над собой, забывая обо всем. Вцепившись мёртвой хваткой в противника и совершая на максимальной скорости резкие маневры, он нередко отрывался от своих ведомых, ставя их в трудное положение".

Свой первый боевой вылет в Отечественную войну Павел Крюков выполнил 22 июня 1941 года на МиГ-3, вылетев на дальнюю разведку, на территорию Румынии. Горючего едва хватило, чтобы на обратном пути перетянуть через границу...

Летом и осенью 1941 года лётчикам 55-го авиаполка часто приходилось заниматься штурмовкой техники и живой силы противника. Пал Палыч Крюков приноровился летать в сумерках, когда было меньше шансов на встречу с вражескими истребителями. Он уводил свою эскадрилью за Херсон и просматривал дороги, ведущие на Николаев. Шоссе тускло блестело во мраке, и немецкие танки резко выделялись на нём.

Добродушный, неторопливый на земле, Пал Палыч в воздухе становился сущим чёртом. Завидев вражеские самолёты или танки, он забывал обо всём на свете, не считаясь ни с чем, бросался на врага и бил его, тормошил, клевал до тех пор, пока у него оставались патроны и бомбы.

Теперь ему приходилось летать на лёгкой и юркой "Чайке". Обнаружив в первом же полёте фашистские танки у Херсона, он так разволновался, что спикировал на них, не считаясь с высотой и сбросил бомбы чуть ли не с бреющего полёта. Взрывной волной "Чайку" подбросило и перевернуло, и бедный Пал Палыч едва успел выровнять её: ещё немного - и он врезался бы в землю. Зато 2 вражеских танка застыли на месте...

Фашисты отчаянно отбивались от наседавших на них в эти неурочные часы самолётов. В воздухе становилось светло от огненных трасс. Но Пал Палыч, Фигичев, Селиверстов, Покрышкин и другие лётчики совершали полёт за полётом, и счёт штурмовок у каждого уже перевалил за сотню. Вызывало у них досаду только одно обстоятельство: ни "МиГи", ни "Чайки", ни И-16, в сущности говоря, не были приспособлены для штурмовых полётов, и поднимали мало бомб. Они успешно боролись с немецкой мотопехотой, наводя на неё смертельный ужас, но против танков надо было иметь более мощное вооружение.

Осенью 1941 года капитан П. П. Крюков был назначен командиром тренировочной эскадрильи, его заместителем стал Покрышкин. Там они "учили молодёжь тому, что показал опыт боевых действий", невзирая на ревнивые указания штабов, в ущерб своей служебной карьере...

Летали тогда на стареньких И-16, вооружённых грозными реактивными снарядами. Учёба носила довольно своеобразный характер. Вслед за занятиями у классной доски, с макетами самолётов лётчики эскадрильи почти каждый день сдавали экзамен в боевых условиях. Им доверили штурмовку железнодорожных станций и эшелонов противника.

Однако низкая облачность и частые позёмки мешали воспитанникам Капитана Крюкова. Это обстоятельство к помогло родиться новому тактическому приёму. Дело в том, что обычно истребители атаковали цель с большой высоты и обстреливали её в крутом пике. А как быть при низкой облачности ?

- Надо попробовать с пологого пикирования, - предложил Покрышкин.

- За пробой дело не станет, - ответил Крюков. - Сегодня же и попробуем.

Они полетели на штурмовку с малой высоты первыми. Удар с переменным углом пикирования превзошёл все ожидания. Новый способ штурмовки оказался более эффективным, чем старый. Увеличилась продолжительность огня, сократилась дальность стрельбы. Разумеется, понравился он и молодым лётчикам.

Но вдруг на учёбный аэродром нагрянуло с инспекцией дивизионное начальство. Командир эскадрильи и его заместитель не замедлили доложить о новинке. И тут началось: "Кто позволил ?   Почему не по инструкции ?"   Крюков и Покрышкин попытались было говорить о боевом опыте, приобретённом в первых схватках с врагами. Ведь в полку шли поиски и других новинок в тактике истребительной авиации. Куда там !   Приезжие стояли на своём. Разговор кончился тем, что "новаторы" получили по взысканию.

Может быть, и не стоило бы вспоминать этот эпизод многолетней давности. Его, наверно, скоро забыли и та и другая стороны. Но очень уж он показателен для первых месяцев войны. Не поддержи в те дни Крюков предложение Покрышкина, кто знает, как бы скоро в полку родились и знаменитая "этажерка", и "маятник", и легендарная формула воздушного боя: "Высота - скорость - маневр - огонь".

Атмосферу творчества в полку создавали ветераны, видевшие в развитии тактики залог будущих побед. Душой этого дела был Капитан Крюков. Он часто рассказывал о мужестве, мастерстве и боевой хитрости первых дважды Героев Советского Союза Сергея Грицевца и Георгия Кравченко, о лётчиках группы Капитана Николая Звонарёва, которые над рекой Халхин - Гол впервые в боевой обстановке использовали реактивные снаряды.

- За период военных действий в Монгольской Народной Республике с 20 августа по 1 сентября, - говорил Крюков, - группой лётчиков под командованием капитана Звонарёва  ( они тоже летали на И-16 )  было сбито 13 самолётов противника.

Надо ли говорить, как такие рассказы поднимали боевой дух молодых лётчиков !   Между тем обстановка усложнялась с каждым днём. Летом 1942 года немецкое командование свой основной удар решило нанести на южном крыле советско - германского фронта. Противник стремился захватить Сталинград, окружить и уничтожить наши войска между Доном и Кубанью, овладеть Кавказом.

Численное превосходство немецкой авиации было явным. Наши лётчики вели боевые действия на пределе человеческих возможностей. Они смело вступали в бой, добивались успеха и... приземлялись на аэродромах, расположенных к востоку от фронта. Наступление противника всё еще продолжалось.

Павлу Крюкову чаще всего приходилось летать ведущим. Учить лётчиков на земле не было ни физических сил, ни самых элементарных условий. Он перенёс занятия в небо, в гущу сражений. "Делай, как я !" - стало его педагогическим правилом.

Однажды комэск с группой истребителей прикрывал штурмовиков, наносивших удар по аэродрому врага. При подходе к цели ведущий первым заметил бомбардировщик Ju-88, который делал круг над площадкой. На раздумье не было и секунды. Соколиный удар Крюкова - и "Юнкерс" вспыхнул. Павел взмыл вверх, чтобы надёжно защитить своих подопечных. Штурмовики действовали напористо и умело. На аэродроме было уничтожено до 10 вражеских самолётов.

В те дни Крюков был не только командиром эскадрильи. Коммунисты избрали его секретарем партийного бюро. Случилось так, что вместе с комиссаром полка М. А. Погребным он в перерыве между боевыми вылетами вручал партийный билет Александру Покрышкину, ставшему потом первым в нашей стране трижды Героем Советского Союза.

Наши войска продолжали отступать, но не прекращались боевые вылеты лётчиков. Штурмовки чередовались с сопровождением штурмовиков и бомбардировщиков, полётами на воздушную разведку и прикрытие переднего края. Настойчивый поиск новых тактических приёмов, в котором участвовали Александр Покрышкин, Павел Крюков, Виктор Фигачев и другие лётчики полка, давал хорошие результаты. Пара самолётов - ведущий и ведомый - становилась основной тактической единицей.

В полётах на Изюм, Сватово, Старобельск утвердилась знаменитая "этажерка", обеспечивавшая чёткое взаимодействие между группами истребителей, точность их огня, свободу маневра. Используя новый тактический приём, лётчики полка не потеряли от огня вражеских истребителей ни одного штурмовика и бомбардировщика.

7 марта 1942 года полк был переименован в 16-й Гвардейский ИАП. Гвардейское знамя вручал командующий 4-й Воздушной армией генерал - лейтенант К. А. Вершинин. Скоро пришёл приказ о назначении Гвардии майора П. П. Крюкова штурманом родного полка. К тому времени грудь ветерана украшали два ордена Красного Знамени.

Весной 1942 года лётчики 16-го Гвардейского ИАП летали в разведку по 4 - 5 раз в день, прорываясь с боями к Артемовску, Краматорску, Константиновке, Дебальцеву, Славянску, Красному Лиману и другим Донецким городам. Иногда в разведку приходилось снаряжать группы до 10 самолётов - так сильно было противодействие немецких истребителей.

Кроме того, лётчикам часто приходилось сопровождать штурмовиков и бомбардировщиков, прикрывать свою пехоту на переднем крае обороны и штурмовать атакующие немецкие войска. Основную тяжесть боевой работы 216-й ИАД выносили на себе Гвардейцы 16-го полка.

События развертывались в нарастающем темпе. Противник, стянув мощные резервы, сильными таранными ударами прощупывал советскую оборону на разных участках, готовясь к новому большому наступлению.

В один из этих напряжённых дней Гвардии капитан П. П. Крюков вылетел, как обычно, в разведку, чтобы посмотреть, что делается в районе Изюма. Немцы преградили ему путь более сильным, чем обычно, зенитным огнём и выслали на перехват группу "Мессеров". Крюкову удалось перехитрить врагов: прячась за облаками, он всё-таки сумел пробраться к Изюму. Здесь он спикировал на Славянское шоссе и обмер от неожиданности: от Изюма через Каменку и Голую Долину на Славянск и дальше - на Краматорск - тянулась сплошная колонна немецких автомобилей, танков и артиллерии.

Немецкие истребители, патрулировавшие над колонной, устремились наперерез Крюкову, но он всё-таки ушёл. Приземлившись на своём аэродроме, он трясущимися от волнения руками расстегнул ремни, сбросил парашют и со всех ног устремился на командный пункт. Узнав о том, что немцы перебрасывают в Донбасс крупные силы, командование выслало в район Славянска новую, усиленную разведку; колонну сфотографировали, и вся бомбардировочная и штурмовая авиация фронта в течение 2-х суток непрерывно обрабатывала её. Всё же противнику удалось перебросить в район Лисичанска большое количество войск, и надо было ждать, что немцы в ближайшие дни предпримут новую наступательную операцию.

Советское командование произвело некоторую перегруппировку. 16-й Гвардейский полк был переброшен в маленький пыльный посёлок, носивший громкое название Смелый, - лётчики невесело острили, что теперь под таким прикрытием им не страшны никакие опасности. И как только завязались бои под Лисичанском, Гвардейцы снова приняли на себя всю тяжесть боевой работы на направлении главного удара немецких войск. Эскадрильи почти непрерывно с утра до позднего вечера находились в воздухе: самолёты садились только для зарядки горючим и пополнения боеприпасов...

Во второй половине 1942 года авиационная промышленность нашей страны благодаря самоотверженной работе тружеников тыла намного увеличила выпуск боевых самолётов. Это дало возможность Ставке Верховного Главнокомандования и командованию ВВС сначала создать на базе фронтовой авиации Воздушные армии, а затем приступить к формированию крупных авиационных резервов.

Новая должность принесла Крюкову новые заботы. Теперь он отвечал за штурманскую подготовку всех лётчиков полка. Но это не убавило его стремления летать на боевые задания. Он особенно отличился на Терском хребте в районе Вознесенской. Снижаясь до высоты 10 - 15 метров, Крюков в упор расстреливал и поджигал вражеские автомашины. Его примеру следовали ведомые. Каждый делал по 4 - 5 боевых вылетов за день. Помощь авиации сказалась на действиях наземных армий. В Ноябре наступление врага было остановлено. Прорваться в Закавказье ему не удалось.

К осени 1942 года, перед отправкой в тыл на переучивание, в составе 16-го ГвИАП оставались лишь 2 эскадрильи по 8 Як-1 в каждой - Крюкова и Покрышкина...

Зимой 1943 года полк должен был получить новые самолёты и освоить их боевое применение. Особенно много пришлось потрудиться штурману полка. Полёт предстоял по малоизвестному маршруту над горами. Лётчики, подготовленные Крюковым, успешно завершили необычное задание. В Закавказье началась подготовка к новым воздушным боям. Основное внимание Крюков сосредоточил на обучении ведущих групп новым тактическим приёмам, рожденным в оборонительных сражениях.

В период зимней кампании наши войска выбили противника с Северного Кавказа и освободили большую часть Кубани. Весенняя распутица приостановила наступление. Ко времени прилёта 16-го Гвардейского полка на краснодарский аэродром противник, загнанныё на Таманский полуостров, построил сильно укреплённую линию обороны, которую назвали "Голубой линией". Она протянулась от Новороссийска до Азовского моря и была прикрыта частями 4-го Воздушного флота и известной в Люфтваффе эскадрой "Удет". Численное превосходство было всё ещё на стороне врагов.

Первые боевые вылеты на новом месте Крюков сделал при отражении вражеских налётов на Краснодар. И снова его и Покрышкина фамилии в боевых донесениях стояли рядом. А потом началась поддержка наступления наших войск в районе Крымской, прикрытие с воздуха героического десанта на Малой земле.

- Положение наших войск на плацдарме, - говорил лётчикам Генерал Вершинин, - очень тяжёлое. Противник сосредоточил здесь до 27 тысяч человек, большое количество боевой техники. Почти всё время по 50 - 60 бомбардировщиков под сильным прикрытием истребителей висят над Малой землей...

Воздушные бои начинались с рассветом и заканчивались в вечерних сумерках. Ночную вахту принимали легкокрылые По-2 и дальние бомбардировщики. Мощь ударов советской авиации нарастала с каждым днём. Гордостью наполнились сердца Гвардейцев, когда на наши аэродромы один за другим прибыли 3 авиационных корпуса Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.

- Теперь покажем им, где раки зимуют, - басил Вадим Фадеев, командир эскадрильи, с которой Крюков возвращался в Краснодар после получения новых самолётов.

Решающие схватки в воздухе начались 20 апреля. Именно этот день, как потом выяснилось, был крайним сроком, когда немецкое командование наметило разгромить войска нашей 18-й армии под Новороссийском.

Трудно передать, что творилось в небе. Куда ни глянешь, то в одиночку, то звеньями сходились в смертельных петлях наши и немецкие самолёты. Чёрные шлейфы сбитых машин, пересекая друг друга, тянулись к земле. За 3 дня боёв наши летчики сбили над Малой землёй 117 вражеских самолётов.

Среди поверженных были и самолёты, сбитые авиаторами под руководством Гвардии майора П. П. Крюкова. Став штурманом полка, он продолжал водить в бой группы истребителей, совершенствовал их боевые порядки, учил ведущих пар и четвёрок взаимодействию и взаимовыручке. Так было и во второй половине дня 21 Апреля.

Вылетели восьмёркой прикрывать штурмовиков в районе Федотовки. Ударную четвёрку возглавлял Николай Искрин, будущий Герой Советского Союза. Всё шло по плану. На подходе к цели штурмовики выпустили реактивные снаряды и перешли на пологое пикирование, чтобы сбросить бомбы и обстрелять врагов из пушек. Внезапно появились 3 "Мессера". - "Искра", охотники ! - предупредил Крюков ведущего ударной четвёрки.

Искрин и сам заметил врагов. Он стремительно атаковал ведущего и сбил его. Остальные покинули поле боя. Охраняемые четвёркой Крюкова "Ильюшины", спокойно завершив своё дело, вернулись на базу. Через полчаса в полк пришла телефонограмма от командующего войсками фронта генерал - полковника И. Е. Петрова, в которой он благодарил истребителей и штурмовиков за хорошую боевую работу.

Надо сказать, что командование фронта внимательно следило за действиями лётчиков в воздухе. Однажды Крюкову  ( случилось это 11 апреля 1943 года над станицей Крымской )  в одном вылете удалось сбить 3 вражеских самолёта. Ещё большего успеха добился командир эскадрильи Александр Покрышкин. Он одержал 4 победы. Командующий ВВС фронта Вершинин не только прислал радиограммы, в которых за смелые действия и сбитые самолёты объявил благодарность лётчикам той и другой группы, но и приказал ведущих представить к награждению боевыми орденами.

Обычно немногословный Крюков воодушевлялся, когда речь заходила о воздушных боях. Энергично размахивая руками, он показывал, как атаковал и "срубил" очередного "Мессера" или "Юнкерса".

- Ведущего срезал в лобовой атаке, - рассказывал он лётчикам о том бое, показывая кистями рук положение своего самолёта относительно противника в момент атаки. И каждому была понятна модель боя. - Его ведомого поджёг на вертикали, - новая комбинация рук, - а третьего ударил по кабине. Вот. Чевёртый в облака нырнул...

Летали много. Задания были разные. Самые сложные доставались наиболее опытным. В разгар боёв штабу Северо - Кавказского фронта стало известно, что противник через Керченский пролив перебрасывает на Таманский полуостров свежие силы. Задачу по воздушной разведке Крюкову ставил Генерал - майор авиации Н. Ф. Науменко.

- Просмотрите Темрюкский и Таманский заливы, - говорил он, - развернетесь у Керченского пролива и просмотрите берег Черного моря. Попробуйте сфотографировать Анапу. Дальше - по обстановке...

Обстановка сложилась так, что линию фронта Крюков пересёк один. Его ведомый вернулся на аэродром из - за неисправности мотора. Первую часть задания Крюков выполнил без приключений. Но в районе Анапы на него навалились 8 Ме-109. Он бросил машину на вертикаль. Немцы за ним, мешают друг другу - каждому хочется сбить одиночный самолёт.

Но на вертикали сбить Гвардейца им не удалось. Тогда они изменили тактику и затянули Крюкова в горизонтальную "карусель". Один в кольце из 8 "Мессеров" !   И каждый из врагов на встречных курсах показывал ему кулак. Что же делать ?   Броситься вниз - собьют, вверх - тоже не сахар, уже пробовал. А пара Ме-109 откололась от круга и пошла вверх. "Сейчас начнут клевать", - отметил про себя Крюков и вдруг ниже себя увидел стайку облаков. Решение пришло мгновенно. Ручку газа вперед, бросок машины на прорыв - и вот оно, спасительное облако.

Сбавлен газ, уменьшена скорость. Пусть враги проскочат вперед. Предположение Крюкова оправдалось. Когда он вышел из облака, осталось только прицелиться и нажать на гашетку: хвост "Мессера" оказался почти рядом.

Однако игра в кошки - мышки длилась недолго. На Крюкова навалилась новая шестёрка Ме-109. И снова бой на вертикалях с оттягиванием к линии фронта. Стрелка бензомера подходила к нулю, в кабине пахло гарью, но Гвардеец не сдавался. Он знал, с каким нетерпением ждут карту и фотопленку в штабе фронта. Его данные спасут не одну сотню солдат и офицеров наземных войск.

Впереди показалась станица Крымская. Линия фронта совсем рядом. Крюков решил использовать последнее средство - отвесное пикирование, из которого немецкие истребители часто не выходили. Машину жестоко трясло. Ручка управления разбила руку лётчика в кровь. И всё напрасно. На выводе из пикирования Крюкова ждали два "Мессера".

- Но не суждено мне было погибнуть, - говорил он после возвращения в полк с картой и фотоаппаратом не на своём самолёте, а на связном У-2. - Ударили по мне фашисты, да не добили. Вот в заголовнике застрял снаряд. А мне пришлось пойти на вынужденную посадку - кончилось горючее.

И снова бои. Теперь лётчикам всё чаще помогали с земли командами по радио. Боевой счёт штурмана полка Крюкова только с 9 Апреля по 1 Мая увеличился на 5 сбитых самолётов врага. Он вместе с Александром Покрышкиным, Дмитрием Глинкой и Владимиром Семенишиным был вызван к генералу Вершинину, чтобы обсудить вопросы дальнейшего совершенствования тактики истребительной авиации.

Утро 4 мая 1943 года выдалось сумрачное. Тяжёлые тучи нависли над Крымской, опустившись до 600 метров. Моросил дождь. Кубанский чернозём снова раскис, и танки с гневным рычанием буксовали. По дорогам с трудом продвигались бесчисленные вереницы грузовиков. Усталая, промокшая пехота, то ложась в грязь под пулями, то снова устремляясь вперёд, упрямо штурмовала укрепления, воздвигнутые немцами на перекрестках станицы. В Крымской не осталось уже ни одного целого дома. Но значение её как ключевого пункта всей фашистской линии обороны от этого не уменьшилось, и борьба становилась всё более упорной.

В этой обстановке роль авиации ещё больше возросла, и, хотя погода с утра, строго говоря, была нелётной, ВВС обеих сторон работали с большим напряжением. С трудом взлетая с размокших аэродромов, группы по 10 - 12 самолётов внезапно выскакивали из облаков, бомбили и штурмовали. А там, высоко над облаками, шли беспрерывные бои истребителей, стремившихся обеспечить свободу действий своим бомбардировщикам.

Первой в этот день поднялась в воздух в 7:50 группа Гвардии капитана А. И. Покрышкина. Он повёл на прикрытие наземных войск юго - западнее Крымской группу отборных лётчиков. Пробив облака, шестёрка истребителей стала патрулировать над их волнистой, белоснежной гладью. Прошло несколько минут и Покрышкин увидел на юго - западе группу Ju-87 под прикрытием Ме-109. В ходе короткого боя наши лётчики сбили 2 "Юнкерса" и 2 "Мессера", разогнав остальных.

Когда Покрышкин увёл свою группу на аэродром, на смену ей в 9:40 поднялась шестёрка Гвардии майора П. П. Крюкова. Погода начала понемногу улучшаться: облака поднялись до 2500 метров. В просветы глянуло голубое небо. Немцы, пользуясь улучшением погоды, немедленно начали массировать бомбовые удары. Подходя к району патрулирования, Крюков встретил группу в составе 12 бомбардировщиков, которых сопровождали 8 Ме-109.

Ещё несколько секунд, и десятки тонн бомб обрушились бы на нашу пехоту. Но Крюков подоспел вовремя. Умело маневрируя своими самолётами, он расстроил боевой порядок противника. Наши лётчики сбили 2 фашистских истребителя, подбили 2 бомбардировщика и прогнали с поля боя остальных.

После перегруппировки войска Северо - Кавказского фронта перешли в наступление. За 2 дня Крюков сбил ещё 2 самолёта. Добились успеха и другие лётчики 16-го Гвардейского полка. С начала апреля до середины мая, когда закончились бои в районе Крымской, они уничтожили 120 самолётов противника.

Во второй половине мая 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" было присвоено большой группе лётчиков полка. В списке новых Героев значились и фамилии Крюкова и Покрышкина.

Наступление продолжалось. Из неба Таманского полуострова воздушные бои переместились в небо Крыма. И, как всегда, одним из первых на боевое задание во главе группы вылетал Гвардии майор П. П. Крюков, один из лучших лётчиков фронта, чьё отточенное мастерство с таким блеском проявилось в небе Кубани...

Затем были напряжённые воздушные схватки на "Миус - фронте", в Молдавии, в Польше...

В июле 1944 года 9-я Гвардейская авиационная дивизия была передана во 2-й Украинский Фронт, для участия в Львовско - Сандомирской кампании. Крюков стал уже подполковником и командиром 104-го Гвардейского авиаполка. Он продолжал летать и в один из дней, в паре с Владимиром Бобровым, провёл удачный боевой вылет, где ему удалось сбить бомбардировщик Не-111.

Осенью 1944 года Павел Крюков был назначен заместителем командира 9-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии, а закончил войну - командиром 23-й Гвардейской Черкасской орденов Красного Знамени и Богдана Хмельницкого истребительной авиационной дивизий 6-го Гвардейского истребительного Львовского авиационного корпуса.

К концу войны в более чем 600 успешных боевых вылетах он сбил лично 10 и в группе с товарищами 1 самолёт противника. В 1951 году Гвардии полковник П. П. Крюков окончил Военную академию Генерального штаба. Демобилизовался в 1956 году в звании генерал - майора. Жил в Москве. Умер 11 ноября 1974 года.

Список известных побед Гвардии полковника П. П. Крюкова:
( Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов".  Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год. )