17 января 1942 года на один из аэродромов, расположенный недалеко от Москвы, произвела посадку эскадрилья дальних бомбардировщиков Ил-4. На фюзеляже каждой машины были выведены слова: "Хабаровский комсомол". Это был подарок хабаровцев фронтовикам.

Одну машину с такой надписью вручили комсомольскому экипажу старшего лейтенанта Ивана Гросула. В экипаж входили: штурман Леонтий Глущенко, стрелок - радист Василий Митяшкин и воздушный стрелок Николай Соложенко. В штурманской кабине экипаж обнаружил большую дерматиновую сумку с подарками. Командиру экипажа - часы с надписью, "От комсомольцев Комсомольска-на-Амуре. Декабрь 1941 года". Вышитые кисеты с табаком, пачки папирос, носовые платки, шерстяные носки всем членам экипажа. Стали общим достоянием разные вкусные вещи: конфеты, печенье, копчёная колбаса. Были в сумке и письма от девушек - тёплые, милые, с ласковыми словами. Заканчивались они все наказом "беспощадно уничтожать фашистов".

Перед строем полка в присутствии молодёжной хабаровской делегации экипаж дал клятву: "Клянёмся выполнить наказ хабаровцев !   Не пожалеем сил и жизни ради полного уничтожения врага !"

На второй день самолёты вылетели на боевое задание. Вёл группу командир полка подполковник И. К. Бровко. Задание было трудным. По сведениям партизан, фашисты стянули на один из аэродромов около 300 самолётов, собираясь нанести удар по Москве. Прорваться к аэродрому оказалось не просто. Враг создал вокруг него мощную зенитную оборону. На пути бомбардировщиков выросла плотная стена разрывов зенитных снарядов. Но "илы" с курса не свернули, заслон преодолели, задание выполнили. Было уничтожено около 10 немецких бомбардировщиков, выведена из строя взлётно - посадочная полоса, взорван склад с горючим.

Всего экипаж Ивана Тимофеевича Гросула на машине "Хабаровский комсомол" совершил 71 боевой вылет. Несколько раз самолёт приходил на аэродром тяжело израненным, а однажды пришлось садиться в открытом поле на вынужденную. Золотые руки техников латали пробоины, выправляли вмятины, заменяли детали в моторах, и машина вновь уходила в бой.

О 71-м вылете хочется рассказать подробней. Он состоялся в конце мая 1942 года. Предстояло ночью сфотографировать крупный вражеский аэродром, выявить и расшифровать систему его ПВО, засечь зенитные батареи. От результатов разведки зависел последующий массированный авиационный удар по аэродрому. В назначенное время разведчик поднялся в воздух. Под фюзеляжем висели 3 бомбы ФАБ-250, в бомболюках - 8 ФАБ-100 и 2 осветительные бомбы, установлен фотоаппарат НАФА. Ночь была светлой, лунной, без единого облачка. Сначала экипаж вышел на 20 километров севернее аэродрома и только после этого развернулся в сторону цели.

- Командир, цель прямо по курсу ! - доложил штурман и добавил: - Держите высоту 2100 метров, скорость - 205 километров.

Вскоре впереди чётко обозначились бетонированная ВПП, стоянки самолётов.

- Командир, мы на боевом. Так держать !

- Есть так держать ! - ответил Гросул.

Штурман нажимает боевую кнопку. Первые фугаски уходят вниз и взрываются на ВПП, остальные падают на стоянки. Вспыхивают и повисшие световые бомбы, срабатывает фотоаппарат. Штурман и стрелки успевают визуально разглядеть расположение стоянок самолётов и определить примерное их количество.

На земле включились 8 прожекторов и взяли в клещи Ил-4. Заговорили зенитки. Вокруг самолёта замелькали разрывы снарядов, слышны удары осколков о крылья и фюзеляж. А вырваться из зоны огня пока нельзя: необходимо сделать ещё один заход на фотографирование. Лётчик производит разворот, становится на курс. Штурман нажимает кнопку сброса второй САБ и... тут происходит что-то непонятное. Сначала их ослепило невероятной силы светом, тут же самолёт резко бросило вверх. У Гросула вырвало из рук штурвал, но он поймал его и сжал ещё крепче. Воздушного стрелка чуть не выбросило, но он за что-то зацепился сапогами и сильно ударился лицом о ручки пулемёта. В кабине штурмана вырвало верхний и нижний люки. Оглушённый взрывом штурман провалился в образовавшуюся в полу кабины дыру.

Фашисты, увидев яркую вспышку и взрыв, решили, что самолёт уничтожен, и тут же выключили прожектора. Смолкли и зенитки. Однако фашисты ошиблись, "Хабаровский комсомол" продолжал полёт.

Быстрей всех пришёл в себя Гросул. Он стал сразу же опрашивать экипаж. Воздушный стрелок доложил: пулемёт и он сам - целы. Про разбитое лицо умолчал. Радист ответил: "Сам цел, а радиостанция разбита, возле кабины вырвало большой кусок обшивки". Штурман молчал. Несколько позднее выяснилось - Глущенко чудом удержался в проёме кабины: лямки парашюта зацепились за рваные края люка и приборную доску. С большим трудом он взобрался в изуродованную кабину, произнёс, обращаясь к командиру экипажа:

- Иван, а мы вроде бы летим ?!

- Лёша !   Ты жив ?

- Да, вроде живой, но кабина - сплошное решето...

Самым страшным оказалось то, что на самолёте отказали почти все приборы. Из штурманской кабины сквозняком выдуло полётную карту. Возвращались домой, ориентируясь по звёздам и характерным признакам на земле. Над своим аэродромом экипаж ждали новые неожиданности. Обычно, при подходе к аэродрому, руководитель полётов, заслышав шум моторов, приказывал стартовой команде включить соответствующие световые сигналы - ориентиры. На этот раз такой команды руководитель полётов, видимо, не отдал: аэродром был погружён в темноту. Сделали 2 круга, снизились до предельно малой высоты, чтобы дать возможность узнать самолёт с земли. Но земля по-прежнему не реагировала.

- Думаю, что где-то поблизости кружит фашист, - раздумчиво произнёс штурман - потому и нас не принимают...

Глущенко угадал: над аэродромом действительно петлял двухместный многоцелевой немецкий самолёт Ме-110.

Ил-4 пошёл на посадку без подсвета полосы. При подходе к границе аэродрома шурман даёт серию красных ракет - сигнал аварийной посадки. На земле на мгновение включили посадочные прожектора. Но тут на небольшой высоте у Ил-4 остановились сразу оба двигателя: кончился бензин. Самолёт резко уменьшил скорость и увеличил угол планирования. Как Иван Тимофеевич сумел в темноте, на повреждённой машине, с заглохшими двигателями нормально приземлиться, одному, как говорится, богу известно. Это можно отнести только к великолепному мастерству лётчика.

Через несколько минут Гросул доложил начальнику штаба о выполнении задания. Экипаж совместными усилиями по памяти восстановил схему вражеского аэродрома, расположение стоянок, количество самолётов на них и размещение зенитных батарей.

Самолёт трактором отбуксировали в капонир. Утром, при дневном свете, осмотрев бомбардировщик, инженеры и техники удивлённо разводили руками: непонятно, как экипаж долетел: машина вся избита осколками, в штурманской кабине - ни единого стёклышка, колпак над кабиной стрелка срезан, словно ножом. Потом долго думали, как решить дальнейшую судьбу самолета: списать или попробовать восстановить. Решили - восстановить. Ил-4 ушёл в ремонт, а экипаж продолжал воевать на других машинах.

Ивану Тимофеевичу Гросулу и Леонтию Петровичу Глущенко через несколько месяцев было присвоено звание Героя Советского Союза. Радист В. Мятишкин и воздушный стрелок Н. Соложенко награждены орденами.

Примерно через месяц самолёт с надписью на борту "Хабаровский комсомол" восстановили. Во время ремонта механик обнаружил в техническом формуляре Ил-4 интересную запись, сделанную молодыми рабочими завода, подписи ребят установить не удалось - они оказались неразборчивы:

"Командиру боевого экипажа !   Нас не берут в армию, хотя нам по 16 - 17 лет. "Куйте, говорят, победу своим трудом". И мы, комсомольцы, отправляем на фронт вот эти грозные бомбовозы, в которые вложили не только свой труд, но и свои молодые сердца. Несите на этих крыльях смерть бесноватому фюреру и всем фашистским гадам !"

13 июня 1942 года самолёт снова отправился на боевое задание. Ещё на дальних подступах к цели советские самолёты были атакованы группой Ме-109. А потом открыла огонь зенитная артиллерия. Только что возвращённый в строй Ил-4 получил вновь серьёзное повреждение. Зенитный снаряд попал в хвостовую часть фюзеляжа и разорвался внутри. Образовалась огромная пробоина и стало заедать управление рулями. Командир экипажа имел полное право вернуться. Но он помнил запись хабаровских комсомольцев в формуляре и не допускал даже мысли о срыве выполнения боевого задания.

Бомбы были сброшены точно на цель, и только после этого "Хабаровский комсомол" лёг на обратный курс. И если он не развалился в воздухе, то при посадке это всё же случилось: хвостовая часть отвалилась сразу же, едва самолёт коснулся колёсами земли.

Подъехал командир полка. Командир экипажа доложил:

- Задание выполнено, но вот самолёт...

И он огорчённо показал рукой на остатки боевой машины.

- Не огорчайтесь, - ответил подполковник Бровко, - хабаровские комсомольцы могут гордиться тем, что сработанный их руками Ил-4 сделал всё, что мог.

Вот так и закончилась боевая биография одного из самолётов эскадрильи "Хабаровский комсомол". Хабаровцы действительно могли гордиться плодами рук своих. Из 18 лётчиков и штурманов, летавших на самолётах с надписью "Хабаровский комсомол", 14 стали Героями Советского Союза, а двое удостоены этой чести дважды.

В. Суходолов.